Острая ощутимость
Старшины со своей стороны шли навстречу царизму, ибо они были уверены, что русский царизм не только не лишит их сословных прав, но, наоборот, закрепит их за ними и всей силой своей государственности обеспечит им господство над их подвластными. В договорах старшины особо оговаривали, «чтоб владеть им всегда своими подвластными и принадлежащими им землями, как прежде оными владели, чтоб им служили по обычаю подданные и платили оброк как прежде.
Но было в осетинской жизни обстоятельство чрезвычайно острой ощутимости, которое особенно облегчало царизму подчинение Сев. Осетии.
Этим обстоятельством являлась борьба, неустанная, ежечасная борьба, борьба и со своими соплеменниками, феодалами, борьба между отдельными обществами за границы, за землю, за скот и пр., борьба тагаурцев с куртатинцами, дигорцев с куртатинцами и тагаурцами, с алагирцами и пр. Кроме того шла борьба и с соседними народами: с чеченцами, кумыками и, главным образом, с сильными кабардинскими князьями, угнетавшими народ частыми наскоками и грабежами. Эта борьба истомляла, главным образом, народные массы, но затрагивала также и верхушку.
Так, дигорские старшины признавали, что они «делали вред тагаурцам, куртатинцам и цимитинцам, которые нам отвечали тем же» и просили царское правительство «водворить между ними мир, тишину и спокойствие».
Но особенно они жаловались на кабардинцев, на их «наглые грабежи, захват людей, скота, недопущение на поля для пахания земли и просили не допускать кабардинцев до «озорничества».
При таком состоянии осетинского общества, ставшая у их границы русская власть с ее силой и централизованной организацией являлась, пользуясь выражением Энгельса о роли монархии в феодальном обществе, «порядком в беспорядке», обеспечивавшем возможность дальнейшего экономического и культурного развития.
Многочисленные заявления
Вот почему лейтмотивом всех многочисленных заявлений со стороны представителей отдельных осетинских обществ к русскому правительству была просьба, «чтобы им дать одного мочь имеющего человека, который бы до времени охранять мог, ибо ежели к ним не будет определен власть имеющий человек, тогда на тех местах при поселении кабардинцы… кумыки и чеченцы варварским нападением покоя нам не дадут».
Царское правительство использовало эту внешнюю борьбу осетин со своими соседями. Мало того, оно даже порой раздувало ее и тем облегчало себе свои завоевательные задачи.
Эта роль российской централизованной государственности в деле подчинения Сев. Осетии отражается и в народных осетинских преданиях. Например, в предании «О Хазнидоне» говорится о насилиях кабардинских князей над дигорцами, о том, как они накладывали дань на осетин, похищали людей. При таких обстоятельствах, говорится в сказании, «До слуха жителей стали доходить вести о царе… В России царь силен, сила и мощь алдаров уменьшается, и теперь нам можно здесь, на плоскости жить в безопасности». В другом предании «Переселение жителей Масукау и Дзарасте в Моздок» говорится о том, как один из Сеоевых убил кабардинского алдара. «С той поры не знали покоя жители обоих селений; все время их тревожили. Царь велел им выселиться в Моздок, и они, боясь кабардинских алдаров, передались царю. Царю это было полезно, так как они согласились нести военную повинность и караулить».
В этих словах народных преданий и песен сформулировано представление осетин о значении для них российского завоевания: это было предпочтительнее власти кабардинских князей; русская власть обеспечивала им спокойную жизнь, защищала их от наскоков кабардинских феодалов и давала им возможность выйти на плоскость. Вот почему, по словам преданий, население согласно было предпочесть царя и нести ему известные повинности.
Признание известного преимущества
Признание известного преимущества установления сильной централизованной царской власти слышится и в заявлениях и действиях феодалов. И тагиаты и бадилаты неустанно просили правительство защитить их «от хищников» и ликвидировать междоусобную борьбу. Оки просили «дать им мочного человека с караулом». Всем этим хорошо объясняется та легкость, с которой царское правительство стало проникать внутрь Северной Осетии и подчинять себе осетин.
Таковы основные предпосылки более или менее мирного подчинения Северной Осетии царизму.
Царское правительство особенно сильно было заинтересовано в скорейшем налаживании связи с Грузией по Дарьяльскому ущелью для обеспечения спокойного движения войск и курьеров. Для этого ему нужно было привести в российское подданство тагиатов, владевших частью дороги до Дарьяльского ущелья, чтобы они строили мосты, держали их в исправности, а также оказывали командам и курьерам всяческое «вспоможение». Во время переговоров по этому вопросу правительство обещало, что «старшинам и их подвластным» будет разрешено въезжать «во всю Россию» без всякой задержки и что правительство никаких «обид и налогов им чинить не будет»; наоборот, им было обещано «оказывать всякое благодеяние». За постройку мостов правительство обещало давать холст. Правительство обещало старшинам, что в их владения будет поставлен военный караул. На этих условиях в 1770 г. тагаурский старшина Дударов Ахмет, владелец Чми, «со своими братьями, детьми и всей той деревни подвластным народом» изъявил согласие принять российское подданство и состоять в непоколебимой верности.