Народная память
Народная память хорошо запомнила эту мрачную пору тяжелого гнета кабардинских феодалов. В многочисленных народных песнях и легендах ярко отражается безысходность положения народа, ненависть его к угнетателям и борьба с ними.
В песнях поется, как кабардинские князья в союзе с балкарскими феодалами совершали набеги на Дигорское, Тагаурское, Куртатинское и Алагирское ущелья, похищали скот, людей, накладывали дань и пр. «Ни вола упитанного, ни барана жирного не оставляли у них. Не оставляли в покое у них даже гостей. Когда узнавали, что у них гости, то ловили их и продавали в рабство…» Кабардинские феодалы ловили молодых женщин и девушек, когда те выходили к реке, и увозили их. «До сих пор они угоняли лишь скот наш, а теперь стали угонять детей и жен наших. Нужна ли нам такая жизнь?», говорится в одной песне.
В песне «О Таймуразе» народ говорит устами Таймураза: «Вы загнали нас в бесплодные горы из наших прекрасных полей, но и здесь нам житья не даете».
В народных песнях ярко отразилась тяжесть гнета кабардинских феодалов, жгучая ненависть осетинского народа к своим поработителям и героический порыв к борьбе с ними.
О феодальных отношениях в XVIII в. в северо-осетинском обществе говорят многочисленные свидетельства представителей русской власти, пришедшей в это время в соприкосновение с осетинами. Они констатировали наличие в осетинском обществе двух классов: «старшин», и «зависимых» от них «Подвластных» людей.
Так, кизлярский комендант в донесении от 1766 г. говорит о «старшинах» и их «подвластных». Астраханский губернатор говорит о «владельцах» и их «подвластных».
Правительственные агенты
Когда правительственные агенты хотели изъяснить перед центральной властью социальное положение осетинских «старшин», они называли их «дворянами».
В иных случаях осетинских «старшин» титуловали князьями; так, например, в документах того времени мы встречаем выражения «почетные тагаурские князья» и особенно часто — «дигорские князья.
Наблюдавший осетин в начале 30-х годов XIX в. Кох не иначе называет тагаурских старшин, как «князьями». Официально русские власти общественную верхушку в Осетии называли «старшинами». О социальном смысле этого термина говорят «Адаты» : «Княжеское и старшинское достоинство есть родовое и не приобретается ни покупкой, ни другими личными качествами: старшины над крестьянами или крепостными людьми и их имуществом имеют неограниченное право».
Дигория в общественном отношении не была единым целым. Подразделяясь на отдельные ущелья, Дигория распадалась на несколько «обществ», из которых каждое жило своей обособленной исторической жизнью со своими особыми социальными отношениями.
В этих ущельях общество резко делилось на два класса, класс феодалов и класс «подвластных» им людей, называвшихся «черным» народом. В состав бадилат входили следующие 7 фамилии: Тугановы, Кубатиевы, Караджаевы, Абисаловы, Кабановы, Чегемовы, Битиевы. Они составляли высшее сословие, в зависимости от которого был «черный» народ, или «подвластные»: адамихаты, кумияги, косаги и хехесы.
Зависимость «подвластных» от бадилат выражалась в следующем. Они наследственно считались подвластными одной из вышеуказанных бадилатских фамилий и положение их не менялось даже в случае переселения в другой аул. Власть бадилат в конечном итоге распространялась и на собственность подвластных им. При прекращении линии мужского поколения, движимое и недвижимое имущество адамихата переходило к личному бадилату, а жена покойного поступала к бадилату служанкой, но продавать ее нельзя было; незамужние дочери тоже поступали в услужение к бадилату, а он обязан был выдавать их замуж за калым. Когда адамихат уходил из Дигории, его земли переходили в распоряжение владельца.